«ТРУБА» Актуальное интервью

Недавно у Виктора Андреевича Рябова, ныне Почетного гражданина города Омска,  состоялась беседа на актуальную тему с земляком, писателем М.И.Сильвановичем. Представляем её вниманию читателей сайта.

По данным Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков России, на рубеже 1990 года в нашей стране производилось 1,6 тонны нефтепродуктов на душу населения. Показатель, трудно воспринимаемый даже умозрительно, не то, что, например, критерий благополучия по хлебу. В советские годы считалось, что надо производить тонну зерна на человека, тогда хватало бы и на продовольствие, и для того, чтобы выращивать достаточно мяса, надаивать, сколько требуется, молока и получать нужное количество яиц. Надо сказать, зерна производили не тонну, но больше, чем теперь. И не хватало, часть покупали за границей. Теперь производим меньше, но даже экспортируем. Объяснение простое: в разы сократилось животноводство, прожорливый нахлебник, так сказать, урезан. Завозим из-за границы мясо и молоко. Это превратности современной аграрной экономики.

Вернёмся к нефтепродуктам. Согласно принятой в 2009 году Экономической стратегией ставится задача иметь к 2020 году 1,1 – 1,3 тонны на человека. Не странно ли? В этой сфере потребителя не урежешь, количество моторов растёт не по дням, а по часам, но что было и что планируется, выглядит в процентном отношении как 100 к 70-80. Где собираемся урезать? Или это те же «превратности»?

Согласно упомянутой стратегии намечено у себя в стране перерабатывать в 2020 году нефти 260 миллионов тонн и почти столько же (252 миллиона тонн) – отправлять «в трубу» на экспорт. Простая логика подсказывает необходимость перебалансировки потоков: на переработку внутри страны – больше, в трубу – меньше? Иначе ведь при растущих темпах прироста автопарка бензоколонки к 2020 году могут пересохнуть.

– Вообще на внешний рынок следовало бы поставлять не сырую нефть, а продукты её переработки, – поясняет генеральный директор Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков России Виктор Андреевич Рябов. – Об этом, кстати, не раз говорил и сам президент Владимир Путин. Но при нынешнем положении дел в нефтеперерабатывающей промышленности «перебалансировка» практически невозможна. В настоящее время установки по первичной переработке нефти загружены на 92 процента.. Резерва мощности почти нет. Дело в том, что наиболее современные нефтеперерабатывающие заводы после распада СССР отошли бывшим союзным республикам, а новые в течение нескольких десятилетий не строятся, только в 2012 году введена первая очередь ОАО «Танеко» в Татарстане.

– Так это же коллапс, Виктор Андреевич?

– Перерабатывающая промышленность принадлежит нефтяным компаниям. Большие финансовые вложения в модернизацию старых, морально и физически устаревших заводов не делает их конкурентоспособными с передовыми западными фирмами. А строительство новых НПЗ упирается в проблему высоких издержек. Реализация инвестиционных проектов связана с огромными неэффективными затратами. На всех стадиях почти узаконены откаты, что удорожает строительство примерно в два раза. В результате этого нефтяные компании не заинтересованы строить новые современные, конкурентоспособные НПЗ в России, и вынуждены приобретать их в Европе.

Виктор Рябов – это корифей отрасли, он в свои 29 лет в должности главного инженера в1955 году пускал Омский нефтеперерабатывающий завод, а затем 30 лет был его генеральным директором. Время, когда политическая воля бросала на прорыв государственных проблем всю мощь индустрии, приучила его и мыслить по-государственному. Он рассуждает о «мультипликативном эффекте», который мы с огромным ущербом теряем сегодня.

– Если бы ставилась цель сделать альтернативой экспорту сырой нефти развитие в России многоуровневой системы переработки углеводородов, тогда бы рабочие места в «нефтянке», добавленная стоимость чистого продукта и огромная масса прибыли от внутренней торговли становились бы достоянием собственной экономики. А так… превращаются в миф и рабочие места, в которых так нуждаются регионы, и добавленная стоимость. И налоги утекают мимо отечественной казны. Правительство РФ не уделяет этому должного внимания, как и логистике нефтепродуктов: они в основном перевозятся железнодорожными цистернами. Всё это увеличивает стоимость энергоресурсов для российских потребителей.

По убеждению В.А.Рябова, на сегодня нефтеперерабатывающая промышленность обеспечивает потребности внутреннего рынка нефтепродуктов. Макроэкономистов и монетаристов это успокаивает, но профессионалы-технологи и наука ощущают все болевые точки, но они не лечатся. Налицо и разительные сегодняшние потери, и грядущие опасности. Технология заводов в СССР была настроена в соответствии с требованиями времени, набор процессов был рассчитан на выпуск нефтепродуктов в соотношении: одна тонна автобензина – две тонны дизельного топлива (1:2). По этой схеме они и работают, но спрос на солярку уменьшился вдвое. Сегодняшняя потребность внутреннего рынка в моторном топливе условно соответствует схеме 1:1. Одной из причин стало сокращение дизельного парка в сельском хозяйстве. Заводы, как уже сказано, находятся в подчинении нефтедобывающих компаний. Они нашли простой выход – излишки дизтоплива продают по демпинговым ценам за границу. Режем по живому, отправляя ежегодно до 57 миллионов тонн мазута на экспорт. По подсчётам Ассоциации, переработка его у себя давала бы в экономику дополнительно 20 миллиардов долларов США. Это также передоверено менеджменту нефтяных компаний. Государство пытается остановить утечку повышением экспортных пошлин на мазут, но этим проблема не решается. Здесь требуется твёрдая воля государства. Дело за государственной программой.

В.А.Рябов рассуждает и о такой проблеме.Опыт зарубежных стран показывает, что, например, в США в качестве моторного топлива в основном используется автомобильный бензин, в Европе – дизельное топливо. В России необходимо или пересматривать технологию на НПЗ или принять программу «дизелизации» автопарка страны.

– Это вы, Виктор Андреевич, ставите перед государством ещё одну задачу. А в Энергетической стратегии до 2030 года на неё и намёка нет. Даже глубина переработки намечается на уровне 82-83 процентов, что для Европы считается уже освоенным этапом.

– Ассоциация нефтепереработчиков и нефтехимиков России в январе этого года обратилась к Председателю Правительства РФ Дмитрию Анатольевичу Медведеву, а спустя несколько дней представило подробную записку в правительство с перечнем проблем, часть которых уже выше затронута. Мы предлагаем считать приоритетным направлением развития нефтепереработки и нефтехимии строительство на основе государственно-частного партнёрства современных нефтеперерабатывающих и нефтехимических комплексов на концах нефтепроводов и в приморских зонах по типу западных стран. С высокоразвитой технологией глубокой переработки нефти. Это оказало бы существенное влияние и на стабилизацию ценовой политики за счёт снижения расходов на логистику.

По объёму переработки нефти Россия стоит на третьем месте в мире после США и Китая, а по качественной характеристике уровня вторичных процессов, в том числе по глубокой переработке нефти мы находимся в шестом десятке стран. Хотя руководством страны объявлена приоритетность инновационной деятельности науки, эта политика не затрагивает отраслевую науку.

– Институтом имени А.В.Топчиева разработана и испытана уникальная технология переработки тяжёлых марок нефти и тяжёлых остатков нефтепереработки, – говорит В.А.Рябов. – Она значительно эффективнее зарубежных аналогов и могла бы стать прорывной для отечественной нефтепереработки. Раньше базовым институтом по технологиям производства, испытаниям, по допуску к применению основных видов топлива и масел, в том числе оборонного назначения, был Национальный институт нефти и газа ВНИИ НП. Ему надо вернуть статус прямого назначения. Недопустимо всю исследовательскую и испытательную часть по топливам и маслам передавать иностранным компаниям в условиях жёсткой конкуренции на рынках сбыта продукции.

Кстати, о рынке в российской «нефтянке». В разговоре Виктор Андреевич употребил незнакомое слово «процессинг», мы попросили его объяснить, что это за зверь. Оказалось, и не зверь вовсе, а пережиток. Синонимом может служить древнее понятие «давальческий способ». Исстари им пользовались на мельницах и в пимокатном деле. Привозится мука на размол или шерсть для валенок. Хозяин отдаёт привезённое, а после забирает готовое изделие: муку, пимы. И не подумал бы, что такая старина выплывет на быстрину нефтяной реки. Но сказано, нефть – у компаний, заводы – тоже. Что хочу, то и ворочу. Не иначе, как этим путём упоминаемый выше Омский нефтеперерабатывающий завод перемещён под юрисдикцию Нефтегазпрома в Питер: дымы оставляет на Иртыше, а его продукцией владеют на Неве. Налог тоже идет в бюджет Питера. Хозяину, и не только ему, так удобнее.

– С 90-х годов все нефтеперерабатывающие заводы, а они находятся в регионах, но включены в состав вертикально-интегрированных нефтяных компаний и осуществляют свою деятельность по закрытой давальческой схеме, – говорит В.А.Рябов. И продолжает: между тем, компания «Лукойл» с 2005 года перешла на схему работы своих НПЗ без процессинга. Имеется согласие Комиссии Совета Федерации, двух Комитетов Госдумы России и Минэнерго России. Казалось бы, надо только нагнуться и поднять из рутины золотое зерно. Это позволило бы на порядок увеличить объёмы доходов и прибыли на НПЗ, открыть для них возможность профессионально развиваться и оставлять значительную часть налогов в регионах без экономических потерь государства.

Вот ведь какие «превратности» тормозят нашу «рыночную» экономику. Ещё не успеешь даже нагнуться, а уже наткнёшься на феодализм, вроде «процессинга».

Михаил Сильванович, член Союза писателей России.